Ночь Пса - Страница 6

Кабинет Адельберто — он же павильон-выставка «Проката» — был погружен в полутьму, а сам Адельберто — в мрачное уныние. Тревогой светились из зарослей густых бровей его глаза. Тоску и страх воплощала вся его сгорбившаяся за стойкой фигура.

— Ну что? — стараясь не смотреть Адельберто в глаза, начал Тони так, как будто ничего не произошло. — Достал тебя Глузски со своей гоп-компанией?

Последовала мрачная пауза.

— Шел бы он к хренам — Гай этот, да и все они… — мрачно прогундосил Мепистоппель. — Адвокат говорит — у меня железный аргумент. В защиту… Придурки не должны были поить «дирижаблей» виски. Т-тут другое…

Адельберто перешел на сиплый шепот:

— П-пойди т-у-д-а — он кивнул через плечо на дверь в складское помещение. — П-пойди и п-посмотри… Потом п-придешь и с-скажешь…

Тони пожал плечами, закончил привязывать поводок Бинки, своего второго — живого — амулета, к стойке и прошел на склад. Прошел мимо нагромождения диковинных предметов и изделий — чем только не пытался торговать «Прокат» — и подошел к рядам опустевших клеток, аквариумов и террариумов. Там он увидел только то, что и ожидал увидеть — ни больше ни меньше. В углу под специально присобаченным осветителем стояла единственная клетка, содержавшая в себе подобие обитателя: «пушистого призрака» с Шарады. Действительно пушистого. И мертвого, как дверная ручка.

Потоптавшись некоторое время — для приличия — у клетки, Тони принял скорбный вид и вернулся в кабинет Адельберто.

— Да… — сказал он горестно. — Еще вчера вечером зверек плохо выглядел…

Это было сущей правдой. Но не всей правдой.

— Выглядел? — хрипло спросил его Адельберто.

Глаза его почти вылезли из орбит.

— Да, — все так же скорбно подтвердил Тони. — Когда я кормил его…

— Кормил? — просипел Адельберто.

Казалось апоплексический удар вот-вот хватит его.

«Все-таки не нос приделан к Мепистоппелю, а Мепистоппель — к носу», — сохраняя горестный вид, подумал Тони.

— Ты его кормил?!! — сип Адельберто перешел во что-то вроде звуков, издаваемых жертвой душителя.

«Господи, он все знает…», — холодея, подумал Тони.

Бинки виновато поджал хвост.

Знать того, что произошло не мог никто. Позавчерашним утром, отправляясь в деловую поездку на Побережье, Адельберто тщательно проинструктировал Тони о том, как выгуливать и чем и когда кормить «призрака». Побережьем на Прерии именовали всего-навсего цепочку слившихся друг с другом городов, вытянувшуюся вдоль прихотливого течения Амба-Ривер и обернуться Адельберто собирался менее чем за сутки. На следующее утро — то есть вчера, Тони, насвистывая что-то непритязательное, прошел на склад, чтобы подсыпать симпатичной твари той дряни, что велено было, и обнаружил, что клетка пуста. О «пушистых призраках» говорили всякое. В том числе и об их умении скрываться, исчезать и появляться в самых неожиданных местах, что почиталось за исключительно роковые приметы. Тони решительно не верил мрачным байкам с Шарады и после первичного остолбенения пришел к единственно возможному заключению: клетка изначально оказалась открытой, а хитрый зверек, ускользнув на волю, умудрился прихлопнуть ее за собой. Он позволил Бинки как следует обнюхать подстилку клетки, дал вводную и отпустил пса в «свободный полет». Он знал, что на Бинки можно положиться. Тот исчез на весь день и с задачей-таки справился: вечером появился на пороге, радостно виляя хвостом и сжимая в зубах жемчужно-серую тушку. Мертвую и чудовищно грязную.

Тони чуть не отдал концы. Потом сел на корточки и, стараясь не повышать тона, с ласковым бешенством вымолвил:

— Я же просил тебя найти зверя, Бинки. — Найти, а не придушить!!!

«Призрак», видно, недешево продал свою жизнь: шкурка его была измызгана о грязную землю Прерии, лапки растопырены, в глазах застыл немой вопрос. Бинки понял, что сотворил что-то не то и виновато поджался. В его глазах тоже застыл немой вопрос.

Попытки реанимировать «призрака» продолжались всю ночь. В дополнение к массажу грудной клетки, искусственному дыханию «рот в рот» и электрошоку были испробованы все известные Тони способы оживления и многие ранее ему неизвестные. На заре он сделал единственное, что ему оставалось: тщательно выстирал покойного, расчесал и просушил феном, а затем поместил в клетку, запер, перекрестился и отправился по кабакам — по тем, куда пускали с собакой. В каждом из баров он задерживался на час-другой и все меньше и меньше хотелось ему возвращаться в «Прокат», где должен был ждать его вернувшийся из разъездов Адельберто.

Предвидеть всю эту роковую последовательность событий тот не мог. Догадаться о случившимся — тоже. Однако факт оставался фактом — Счастливчик понимал это: оставив на попечение Тони живого и бодрого «призрака», он получил в итоге «призрака» безнадежно дохлого. Понятно, что Адельберто должен был огорчиться случившимся — на благодарность в приказе Тони вовсе не рассчитывал — но то, что случившееся потрясет его компаньона до глубины души и заметно прибавит ему седины, Счастливчик не ожидал.

— Т-ты знаешь, как я на него рассчитывал, — начал наконец Мепистоппель и кивнул головой в сторону складских дверей. — Я создал ему все условия… Я влез в долги, чтобы расплатиться за него…

Стоил «призрак» и впрямь большие деньги: зверем он даже на родной Шараде был редким, и по местным поверьям поймать его было вообще невозможно — только привязать к себе дружбой и тогда уж, поселить у себя, а там и вынести на продажу. Чисто по-человечески. Придавали цену «призракам» их способность поведением своим предсказывать будущее, равно, как и другие таинственные их свойства. Продать зверька на Прерии с выгодой для себя Адельберто мог запросто. Но его планы шли дальше, гораздо дальше. «Призраки» на некоторое время стали его коньком. Хобби, перераставшим в манию. Он собрал в памяти своего компьютера и в трех засаленных тетрадях все — достоверные и нет — россказни об этом виде. Вооружившись этим знанием, написал лучшему знатоку фауны Шарады — Климу Аркадьеву. Адельберто одолевала дерзновенная мечта — принудить своего «призрака» к размножению. Основать ферму.